Нурбек Токтакунов: В Кыргызстане нельзя искать политического убежища - не защитят

В социальных сетях адвокат казахстанского блогера и активиста Муратбека Тунгишбаева Нурбек Токтакунов 26 июня сообщил, что его подопечного из столичного изолятора вывезли чекисты, а куда - непонятно. Позже в службе исполнения наказаний сказали, что арестованного казахстанца этапировали в СИЗО ГКНБ и, как выясняется, чекисты передали его силовикам Казахстана практически сразу же после решения Октябрьского районного суда Бишкека. Подробности этой истории телеканал «Апрель» узнал у адвоката Тунгишбаева - Нурбека Токтакунова.

- Прежде всего, решение Октябрьского суда можно было опротестовывать в вышестоящих судебных инстанциях, и вы собирались это делать?

- Да, конечно, мы подали кассационную жалобу буквально на следующий же день после вынесения решения. Но, как я сказал еще в день вынесения решения, вероломность этого решения настолько немыслима, что я сразу понял: наша жалоба, возможно, не будет рассматриваться в вышестоящих инстанциях, потому что ему дали заверение, что его, скорее всего, вывезут. Еще на судебном заседании я сказал, что его на следующий же день вывезут. И, к сожалению, это оправдалось. Буквально на следующий день сотрудники ГСИН до 23:00 работали, хотя нас заверяли, что эта процедура займет около месяца. И вот сегодня его уже вывезли.

- А что должно быть согласно процессуальным нормам?

- Согласно процессуальным нормам, любое решение, вынесенное по существу рассмотрения дела, должно быть обжаловано в апелляционном порядке. Так говорит Конституция. Но судья вынес очень хитрое, вероломное решение. Он рассмотрел это дело в порядке, предусмотренном для рассмотрения жалоб на действие и бездействие следователей и прокуроров в ходе рассмотрения уголовного дела, в ходе его расследования. А здесь не было расследования уголовного дела, здесь речь шла о выдаче – это отдельная процедура.

- Дело было заведено в Казахстане?

- Да. Эта процедура выдачи/экстрадиции – отдельная процедура в Уголовно-процессуальном кодексе, это 18-я глава УПК. Соответственно, вся процедура по этому решению имеет самостоятельное значение. Это не действие и бездействие следователя, прокурора, расследующего уголовное дело, поэтому по ним должны были выносить решение. То есть когда он объявил решение, он должен был сказать: «Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке». Это значит, что решение сразу не вступало в силу, и мы имели шанс еще обжаловать его.

Теперь он выносит решение в кассационном порядке. Оно значит вступает в силу, и несмотря на то, что право обжалования сохраняется, оно бессмысленно, потому что его сегодня вывезли, а если нет субъекта обжалования, суды будут говорить: «Ой извините, нет самого субъекта». Но здесь, я думаю, Адамкулов обхитрил сам себя, потому что у нас остается возможность подвергнуть сомнениям его действия, потому что его действия содержат состав преступления. И если по обычной практике, чтобы возбудить уголовное дело на судью, нужно получить отмену в вышестоящих инстанциях, то мы здесь уже лишаемся этой возможности пересмотра. То есть вообще у нас нету таких шансов на отмену и поэтому мы можем обращаться с заявлением на возбуждение уголовного дела на него сразу же, без каких-либо обжалований, без каких-либо отмен.

Я всегда верю, что когда-нибудь состязательность процесса появится, справедливость будет торжествовать, судебная система изменится. И рано или поздно, думаю, возмездие настигнет всех.

- В чем еще заключается, на ваш взгляд, вероломность и незаконность, как вы сказали, решения Генпрокуратуры? Ведь изначально было решение Генпрокуратуры, которое заключило, что задержанного казахстанца надо экстрадировать на родину.

- Изначально Тунгишбаев был арестован по запросу соседей, заключен под стражу по статье 266 Уголовного кодекса Казахстана. Генеральная прокуратура сама подтвердила, что аналога статьи 266 в Уголовном кодексе Кыргызской Республики нет. Когда ГП РК это поняла, в материалах дела появляется статья 405. То есть вначале ее нет, она появляется позднее после консультации Генеральной прокуратуры КР с Генеральной прокуратурой РК. Потому что ГП КР проинформировали ГП РК, что такой статьи нет, мы выдать не можем. Они [ГП РК] добавляют еще 405 статью. Чем это доказывается? Тем, что решение алматинских судов - там тоже обжалуют его заочную меру пресечения - там нет ни слова о статье 405. Там говорится, что он арестован по статье 266. То есть казахские суды не стали фальсифицировать, они сказали: «А, для кыргызов, видимо, пойдет и это». А наши проглотили эту фальсификацию.

- А как быть с теми международными договорами между Кыргызстаном и Казахстаном, с другими странами, которых нужно придерживаться?

- Есть такие договора. Вообще экстрадиционные договора - это нормальные, правильные договора, потому что мы существуем практически в едином правовом пространстве, мы, соседи, ездим, и криминалитет тоже очень взаимодействует, поэтому это нормально. Но есть определенные положения, есть еще и другие договора, более весомые: Женевская конвенция о беженцах, международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция против пыток. И она [последняя] гласит: если есть основания полагать, что запрашиваемое лицо подвергается политическим преследованиям и может стать жертвой какого-то насилия или пыток, то есть императивная норма права ни в коем случае не выдавать, даже если они приведут стопроцентные доказательства его вины. Есть такая императивная норма – не выдавать там, где происходят пытки. А здесь даже доказательств каких-то нет. Какие они доказательства прислали? Это не доказательства. Они просто сказали, что он критиковал власть. Все сводится к этому. Вот вы, допустим, критикуете власть сейчас, то есть то, что вы делаете сейчас, это, получается, в казахском законодательстве уже криминал, уже экстремизм. Но если это у нас не преступление, мы ни в коем случае не должны были выдавать. Это главный принцип.

- Но формально его обвиняют не в критике власти, а в том, что он якобы финансировал преступную организацию в Казахстане.

- Но преступная организация – это политическое движение «Демократический выбор Казахстана», и там [в Казахстане] есть судебное решение, в котором так и написано: «Создание негативного образа власти». В основе это лежит. Но создание - это нормальное содержание деятельности оппозиционной партии. Оппозиционная борьба - она еще более жесткая, чем просто создание негативного образа. Политика есть политика.

- Мы могли проигнорировать этот запрос и отказать властям?

- Конечно, мы должны были продемонстрировать свою независимость. Потому что с правовой точки зрения это все было кустарно выполненной работой. Очень небрежно они [ГП РК] отнеслись даже в части оформления запросов, документов. Никаких доказательных материалов не прислали. Думаю здесь играл роль и коррупционный фактор, так как мы все в курсе, что в общем-то для казахского лидера это принципиальный вопрос и он во что бы то ни стало демонстрирует, что он всех достанет, где бы это ни было.

- Что теперь ждет по законам Казахстана Мурата Тунгишбаева на родине?

- Вообще статья 405, по которой его выдали, предусматривает до трех лет лишения свободы. Но дело в том, что наша Генеральная прокуратура не получила гарантии, что его не будут преследовать по статье 266. Она прописала в постановлении, что от Казахстана поступили гарантии, что его будут преследовать за те преступления, которые указаны в запросе. А в запросе указана статья 266. Понимаете? Потом добавляется статья 405. То есть сейчас ответственность Генеральной прокуратуры КР не заканчивается. Они должны проследить за тем, чтобы его ни в коем случае не привлекли по статье 266 и вообще ни по какой другой статье. Но я думаю, что казахская сторона даже не будет заморачиваться. Это по сравнению с нами экономический гигант. И именно поэтому, видимо, они уверены, что наши, как на побегушках, будут бегать и выдавать всех, кого они хотят.

- А какой срок для статьи 266, это ведь не три года?

- До семи лет лишения свободы.

- Это вкупе получается семь лет?

- Скажем так, если большее поглотит меньшее, то до семи лет. Но мы будем продолжать конечно, требовать, несмотря на то, что я не верю вообще в нашу систему. То, что я вижу сейчас, что творится в прокуратуре, судах - ничего не изменилось. Но тем не менее такой у нас долг – продолжать требовать, продолжать просить. Мы будем требовать от нашей прокуратуры, чтобы они проследили, чтобы его [Тунгишбаева] осудили только по статье 405 и потом отпустили на все четыре стороны.

- Скажите не как адвокат, а как правозащитник, как теперь скажется на репутации Кыргызстана этот случай?

- На репутации - это наша местная общественность уже реагирует. Потому что если отслеживать даже срез соцсетей, там я заметил, что не очень-то много людей говорят, что это ради всего народа сделано. Все говорят о том, что это вообще урон нашей независимости, что мы просто на побегушках, и начинают вспоминать последние годы правления.  

- Как зарубежные наблюдатели оценят этот случай?

- Для зарубежных наблюдателей, международных и правозащитных организаций это значит, что в Кыргызстане ни в коем случае нельзя скрываться. Это страна, где тебя не защитят, скажем так. И где не соблюдают права человека, где не исполняются стандарты прав человека, соответственно неисполнение этих стандартов, их количественное накопление приводят к определенным санкциям.