Равшан Джеенбеков: Сооробай Жээнбеков сядет в тюрьму по Кой-ташским событиям

После событий 7-8 августа 2019 года в селе Кой-Таш начались массовые посадки сторонников экс-президента Алмазбека Атамбаева. На допросы вызывали очевидцев, адвокатов и даже журналистов. На них давили морально и физически, угрозами принуждали к подпискам о неразглашении, сделкам со следствием, обещая свободу.

Одним из непосредственных участников событий был политик Равшан Джеенбеков. Он рассказал «Апрелю», что ему пришлось пережить в застенках СИЗО-1, какими методами работали следователи, чтобы получить угодные властям показания.

Вас задержали не во время Кой-ташских событий, а значительно позже - 12 декабря 2019 года. Как вы думаете, почему это было сделано?

Мне кажется, они думали, сажать или не сажать, смотрели с точки зрения целесообразности. Но до того, как меня посадили, были несколько предложений со стороны представителей власти. Представитель Сооронбая Жээнбекова в парламенте предлагал мне бежать из страны. Лично два раза я с ним встречался, два раза разговаривал. Он говорил, что откроют казахскую границу, чтобы я выехал и не возвращался.

Мой ответ был простой: я не намерен бежать, потому что ни в чем не виновен, никаких правонарушений не совершал. Но они мне говорили, что если не будешь бежать, то придется все-таки им сажать. Я принял решение отказаться от их предложения и встречать все, что происходит со мной, просто в реальности. В конце концов, они, прождав где-то 3-4 месяца, 12 декабря решили меня посадить.

Какие переговоры с вами вели?

Несколько раз меня хотели посадить, от 7-8 августа до 12 декабря меня несколько раз вызывали на допрос. Два раза до того, как меня посадили, следователи говорили, что принято решение меня посадить, говорили, чтобы я вызывал адвоката - вызывал, они заполняли протокол о задержании, но в конце почему-то передумывали и меня отпускали. Я думаю, скорее, это было давление, чтобы меня пугать, чтобы я убежал из страны. Потому что, допрашивая и говоря, что меня будут сажать, и отпуская, в то же время не ставили флажок на меня на границе.

После августовских событий, до того, как меня посадили, я два раза выехал из страны - один раз был в Германии, другой раз - в Бельгии и во Франции. И почему-то меня отпускали.

Скорее, если связывать эти факты, они хотели, чтобы я убежал, специально выпускали из страны. Они думали, что я уеду и не вернусь, думали, что я там останусь и на меня всё повесят, но я каждый раз возвращался. Наверное, после этого они решили, что я не намерен бежать, и 12 декабря меня посадили.

Что произошло после того, как приняли постановление о задержании?

Меня держали 3-4 дня в ИВС города Бишкек. Там очень тяжелые условия, зимой окна открыты и холод. Перед тем как меня повезти в Первомайский районный суд, начальник ГСУ того времени, его зовут Сыргак, поставил условия.

Первое: «Дайте показания на Атамбаева, что он готовил переворот, и мы вас не будем сажать, отпустим под домашний арест».

Там были свидетели, думаю, пройдет время, и они смогут рассказать. Дали мне два часа, чтобы я подумал. Скорее, думали, что я сломаюсь, потому что перед тюрьмой почти все люди ломаются, но я сразу дал ответ: «Мне не надо давать время, я могу идти на какие-то политические компромиссы, но ради того, чтобы купить свою свободу, я не намерен говорить ложь или оклеветать Атамбаева, хотя мы не единомышленники и никогда не были из одной команды, но через ложь я не намерен купить свою свободу».

Я сразу же отказался, и все равно дали два часа. Через два часа повезли в Первомайский районный суд и приняли меру о содержании меня в СИЗО-1.

Второе предложение. Перед тем, как сажать политиков, чтобы ломать, они делают различные предложения. Мне сказали: «Думаем, вас сажать в ГКНБ или СИЗО-1». Все мы знаем, что в СИЗО-1 условия жесткие, а в СИЗО ГКНБ - более-менее нормальные. Все политики, чтобы выбрать более нормальные условия, просятся в ГКНБ. И я вижу, что опять же идет торг – дайте показания против Атамбаева. Я понял, что это делается для того, чтобы ломать меня психологически и морально.

И опять мне пришлось отказаться и сказать: «Делайте, что хотите, я готов идти на любые тяжелые условия и не намерен продавать свою совесть». И меня, одного из немногих политиков того времени, поместили в СИЗО-1.

Я сидел в тюрьме 11 месяцев, были различные предложения. Даже мое письмо, которое я писал Сооронбаю Жээнбекову, потом нашли в его кабинете и опубликовали в средствах массовой информации.

Опять же, было только одно предложение - дай показания на Атамбаева, и мы тебя отпустим. Мне пришлось писать письмо Сооронбаю Жээнбекову, что я никогда, ни при каких обстоятельствах не могу давать ложные показания, даже против Атамбаева - против своего бывшего оппонента. Я могу говорить правду, но через ложь я никогда не намерен покупать свободу. И это мое письмо нашли в кабинете Сооронбая Жээнбекова.

В самом СИЗО какое-либо давление было?

СИЗО - это уже давление, потому что там тяжелейшие условия. Каждый день проживания в СИЗО-1 приравнивается к пыткам, потому что «ГУЛаг» Солженицына в системах тюрем Кыргызстана до сих пор существует и проживает. Есть некоторые изменения, какие-то улучшения, но они мелочные.

Условия тяжелейшие: это цемент, бетонное здание маленькое, где проживают от 4 до 20 человек. Отсутствует санитария, нет солнца, питание проблемное, полное отсутствие медицинских услуг. Это все в нормальных странах считается пыткой, но это наша реальность.

В этих условиях нам придется жить – всем заключенным и политикам - и мириться с этой реальностью.

Через представителей криминалитета не пытались давить? Деньги не предлагали?

Нет, в отношения меня. Скорее всего, это происходит выборочно. Если туда попадают представители властей, скорее, там происходят какие-то процессы, в которые вовлекаются разные люди -представители заключенных, тюрем. Но в моем случае таких проблем не было, никаких проблем не было, и я жил в соответствии с законодательством, и давление на меня происходило только в соответствии с законодательством.

• Например, в тюрьме у всех есть телефоны, но мне нельзя.
• В тюрьме передачи получают достаточно свободно все, но в отношении меня - полный контроль.
• В тюрьме письма передают друг другу без проблем, но в отношении меня все мои письма снаружи или из тюрьмы на свободу все контролируются.
• Свидание в отношении меня под полным контролем спецслужб.

Вот такое давление через закон происходит только в отношении политиков таких как я, которые не подчиняются властям или требованиям тюремной системы. Это и есть давление, когда они хотят ломать человека, применяют такие методы. В отношении других людей, возможно, применяются уже другие методы.

Вы не слышали, чтобы к другим фигурантам дела о Кой-ташских событиях применялись какие-то недозволенные методы воздействия?

В отношении тех людей, которые сидели вместе со мной, вроде было все нормально. Но некоторые из моих подельников, которые сидели до нас, они уже публично говорили, что в отношении них применяли различные методы, вплоть до использования криминала. Но когда мы сидели, нас было где-то 12 человек, не было никаких проблем.

У вас были конфликты со следователями? Было ощущения, что они делают все предвзято?

Мне кажется, наша правоохранительная система работает в двух направлениях:

• первое, в отношении тех людей, которых они боятся, в которых они сомневаются, что в будущем они могут прийти во власть, они работают только по закону;
• в отношении тех людей, которые могут не дать ответа или обычных людей, они применяют различные методы для того, чтобы продвигать свои интересы.

Наверное, я вхожу в круг тех людей, которых они в какой-то мере боятся, сомневаются, что в будущем я могу прийти во власть и, скорее всего, в отношении меня они работают по закону. В отношении меня никаких проблем не было, все, что я говорил, они фиксировали как есть, с моих уст и все по закону.

Думаю, в отношении Атамбаева, в отношении использования сил в Кой-Таше, есть несколько незаконных, неправильных поступков со стороны властей того времени, со стороны Сооронбая Жээнбекова, Опумбаева и Джунушалиева.

Атамбаев, как политический оппонент, как враг Сооронбая Жээнбекова, говорил все на словах, все, что он делал, были всего лишь слова. Никаких незаконных действий у него не было, но в отношении Атамбаева Сооронбай Жээнбеков и спецслужбы, правоохранительные органы использовали вооруженных людей, спецназ.

Если Атамбаев говорил словами – эти использовали силу, если Атамбаев как-то их критиковал - Сооронбай Жээнбеков, Опумбаев и Джунушалиев использовали вооруженных людей.

То есть те действие и акции властей Сооронбая Жээнбекова, Опумбаева и Джунушалиева были неадекватными и использовали незаконно и неправильно вооружение, специальных людей для того, чтобы подавить Атамбаева. Атамбаев в отношении властей не применял силу, все сторонники Атамбаева были и мирно находились у него дома, но власть применяла в отношении них силу.

Второе, Атамбаев сидел у себя дома. Это частная собственность. Он может делать на территории частной собственности все, что хочет, имею ввиду какие-то мирные акции, может организовать какие-то сооружения, это его частная собственность, его обвинять в этом неправильно. Но заходить на частную собственность Атамбаева и применять силу - это незаконно и неправильно.

За эту операцию кто-то ведь должен ответить. Было много нарушений – применение «Альфы» и так далее. Почему, как вы думаете, сейчас никаких расследований по этому поводу не ведется? Как будто это дело, доставшееся в наследство от Сооронбая Жээнбекова, продолжается в том же русле.

Мне кажется, сегодня во власти сидят достаточно много людей, которые представляют команду или власть Сооронбая Жээнбекова. Они тормозят этот процесс от того, чтобы провести объективное, законное расследование и наказать тех людей, которые были виновны. Если начнут делать объективное и законное расследование, то многие люди, которые были в то время виновны, будут сидеть тюрьме. А такие люди как мы, которые были необоснованно и незаконно привлечены к уголовной ответственности, должны быть оправданы.

Поэтому те люди, которые сидят во власти, просто тормозят. Но я думаю, это всего лишь вопрос времени, многие процессы, многие события или правонарушения расследуются через пять лет, через десять лет, через пятнадцать лет. Поэтому рано или поздно Кой-ташские события, я уверен, будут объективно расследованы, те, люди, которые не виновны, будут оправданы, а те люди, которые виновны, понесут уголовную ответственность.

Сооробай Жээнбеков должен отвечать за эту спецоперацию?

Сооробая Жээнбеков рано или поздно по Кой-ташским событиям сядет в тюрьму, потому что в нашей стране руководители спецслужб, особенно МВД и ГКНБ, полностью подчиняются президенту, первое.

Второе, любые акции, любые незаконные применения вооруженных сил, спецназа, людей, властей, согласовывают с президентом, его окружение и после этого только применяют силу. Кой-ташские события - это черное пятно и проблема Сооробая Жээнбекова, его окружения, его близких. Если не сегодня, то через год, через пять лет, через десять лет, Сооробая Жээнбекова, его окружение и особенно представители силовых структур, как Опумбаев, Джунушалиев, безусловно, понесут уголовное наказание.

Обычно политики, которых сажают в тюрьму, через некоторое время освобождаются и, как правило, не имеют претензий к тем, кто их сажал – рядовым сотрудникам силовых структур. Вы имеете претензии к МВД, следователям, которые вели дело? Будете добиваться, чтобы их наказали за фальсификацию?

Мы несколько раз обращались в публичном пространстве, официально в правоохранительные органы, чтобы возбуждали уголовные дела в отношении руководители силовых структур, министра внутренних дел и Государственного комитета национальной безопасности. Это только начало, и я уверен, что и я, и другие безвинные люди, которые привлечены к уголовной ответственности по Кой-ташским событиям, будем настаивать, будем обращаться в правоохранительные органы, обращаться к властям, чтобы те люди, которые виновны в этих событиях понесли уголовное наказание.

Полную версию интервью смотрите в видео ниже.