Токон Мамытов о будущем аппарата омбудсмена, ГКНБ, обвинениях в свой адрес

Депутаты Жогорку Кенеша избрали омбудсмена страны. Уполномоченным по правам человека стал 64-летний генерал спецслужб Токон Мамытов. Его кандидатуру поддержали 79 депутатов, хотя протестующих парламентариев тоже более чем достаточно. Должность омбудсмена довольна специфичная и требует опыта в сфере защиты прав человека. К тому же по закону о государственной службе, а омбудсмен относится к госслужащим, занимать должность не может человек старше 65 лет. Токону Мамытову 65 лет исполнится меньше чем через три месяца.

В студии «Вечера новостей» телеканала «Апрель» состоялось обсуждение вопросов, противоречивых моментов, связанных с защитой прав человека в стране, а также удалось узнать планы на будущее у гостя Токона Мамытова.

- Стать омбудсменом – ваше личное желание. Почему вы решили все-таки пойти на этот шаг? Насколько я знаю, ранее вас все время бросали на какую-то должность, причем всегда на какой-то очень сложный участок работы, где надо было решать проблемы, и вы их там успешно решали. Потом вас переводили еще куда-то. А здесь ваше личное желание стать омбудсменом. Откуда?

- Здесь несколько причин. Наверное, многие не знают, что в 2000-е годы, когда по идее Эдиля Байсалова эта мысль начала широко обсуждаться в кыргызском обществе – права человека. И я помню, когда он опубликовал статью, и сам выступал, давал интервью в газетах, ссылался на древние времена, нынешнюю Европу, права человека. Тогда это нашло отклик в сердцах депутатов, и они во главе с Турсунбаем Бакир уулу ухватились, подготовили закон, передали в парламент и президенту. Президент, естественно, [передал] в отдельные юридические инстанции, правоохранительные органы на согласование. Тогда была создана так называемая рабочая экспертная группа, где мы готовили свои предложения, обобщали, что нужно, чем дополнить, что убрать. В результате этого, честно говоря, депутату Турсунбаю Бакир уулу удалось подготовить очень серьезный закон об омбудсмене (акыйкатчи) КР, который спустя некоторое время в 2002 году и был принят, и он стал первым омбудсменом. Это первое, то есть я где-то чуть-чуть имел маленькое отношение к этому.

Второе. Вамое главное, когда я пришел в Ассамблею народа Кыргызстана ко мне столько пошло документов, жалобы, что там землю для жилищного строительства не выделяют, с паспортами проблемы, кредитами и так далее. Все касалось прав человека, особенно задело то, что наши этнические кыргызы, которые приехали из соседних стран-государств, многие из них не могут получить паспорт. Не могут получить паспорт, потому что нет прописки. Нет паспорта, значит нет прописки, значит пенсий и пособий. Вот это и есть главное.

- Самый главный упрек сейчас к вам, море негатива, которое обрушилось в ваш адрес, связано с тем, что вы были генералом спецслужб. Вы сами лично для себя считаете, что вы имеете моральное право занимать эту должность омбудсмена?

- Конечно, имею право, потому что КГБ (ГКНБ) – это не преступная организация, запрещенная в мире и даже Кыргызстане, а наоборот наиболее авторитетная во всем мире организация. КГБ в СССР вообще была в мире авторитетной номер один и ею восхищались и китайцы, и американцы.

- Кто-то восхищался, а кто-то не очень.

- Ну все равно придавали значение. Давайте вспомним Андрея Викторовича Сахарова – великого человека, гуманиста, правозащитника, ему не чета нынешние все. Помните, про КГБ он отозвался: «Это советский единственный институт, который был наиболее эффективным, честным и порядочным». И о сотрудниках высокую оценку сказал.

- У международных правозащитных организаций несколько другое отношение к институту КГБ в СССР.

- Для меня авторитет Сахарова многое значит.

- Вы не опасаетесь, что международные организации не будут сотрудничать с вами?

- Не опасаюсь, потому что это мировая практика. Возьмем СНГ, Россию, на которую мы часто заглядываемся. Омбудсменом кто является? Генерал полиции, госпожа Татьяна Москалькова. Она буквально недавно возглавляла один из крупнейших департаментов МВД России.

- В России все хорошо с правами человека?

- Считаю, то не нам обсуждать, не мне, я не имею права. Пока претензий нет. Казахстан возьмите, тоже руководит выходец из спецслужб.

- Кстати, по поводу Казахстана, Кыргызстан несколько месяцев назад выдал Казахстану, экстрадировал по решению суда известного оппозиционера Мурата Тунгишбаева. Наша страна отдала соседям этого человека, который искал у нас убежище, так скажем. Как сейчас, уже будучи омбудсменом, вы оцениваете этот шаг нашей страны?

- Я не готов на это ответить, потому что не знаком с материалами. Даже если я сейчас что-то скажу, а завтра органы безопасности или Министерство иностранных дел мне даст документ, мне придется просить у вас время, чтобы извиниться за сказанное сейчас по этому вопросу свое мнение.

И в продолжение. ООН возьмите, комитет по защите прав человека, посмотрите положение, как избираются 15 судей туда - через запятую «в соответствии с национальными законодательствами государств, точно так же, как они избирают судей». Мы же в судьи не избираем дорожника, механика, правильно? Мы в комитет ООН… А почему не возвращаем? Там спецпрокуроры, судьи, представители правоохранительных органов. В ООН сидят 15 бывших судей, которые сажали, выносили решения, и по ним мы не возмущаемся. А Кыргызстан? Кыргызстан, кстати, самым последним в мире, назначил силовика. Вы представляете?

Надо просто знать информацию, владеть ею. И я думаю, тогда люди, если б знали эту информацию… об этом же не говорят нигде. Соседей возьмите - Таджикистан, Узбекистан, близкие нам и по менталитету, духу, языку, обычаям, традициям. Там тоже. В Таджикистане бывший прокурорский судейский работник, председатель конституционного суда сейчас омбудсмен.

- Вернемся к Тунгишбаеву. Вы намерены заняться его вопросом, изучить документы?

- Этот вопрос поднимался, и меня даже обвинили, что я якобы поддержал выдачу. Перепутали с тем, когда я сказал: «Почему мы не как Россия поступаем? Журналиста, который интересы России отстаивал, где-то посадили, они добиваются соблюдения его прав и освобождения. Почему в Кыргызстане мы так не делаем?». И почему-то эту мою фразу приписали, Россию зачеркнули, написали Казахстан, украинского журналиста сделали казахским, фамилию эту написали и мне приписали. Но потом принесли извинения, я принял и больше не хочу об этом говорить. Но я почитаю, ознакомлюсь и обязательно дам по этому вопросу свои комментарии.

- Вы сказали, что, будучи председателем Ассамблеи народа, вы столкнулись с ворохом нарушений прав человека. А будучи генералом спецслужб, вы сталкивались с нарушениями прав человека?

- Скажем так, что откровенно говоря, работа органов безопасности носит специфичный характер. Они не занимаются вопросами выделения земельных участков, выдачи кредитов и возврата кредитов, не занимается социальными образовательными процессам поэтому близко не приходилось сталкиваться. Приходилось сталкиваться в том, что адвокаты поднимали вопрос, что следователи органов национальной безопасности не учли при обвинительном приговоре или при предъявлении обвинения статью такую-то, которая говорит о том-то. Но в то время, когда я работал, адвокаты добивались и следователь тоже либо аргументировал доводы адвоката, или принимал и вносил. Тогда была совсем другая практика направления уголовных дел в суды, тогда выносилось постановление специальное, направление прокурору. Он рассматривал, потом направлял в суд. А сейчас уже мы потеряли этот уровень.

- А то, что сейчас происходит вокруг так называемых обвиняемых в коррупции крупных чиновников – Сапара Исакова, Кубанычбека Кулматова, Албека Ибраимова, сейчас их права не нарушаются?

- Не знаю. Кстати, планирую где-то на следующей неделе сначала запросить материалы, изучить их.

- Ну, к примеру, к Кулматову не пускают жену.

- Я же не знаю, почему не пускают.

- А вы будете заниматься этим вопросом?

- Если ко мне обратятся, я обязательно должен этим заняться. Обратятся, придут, скажут: «Вот так», я обязательно выслушаю. Адвокат придет ко мне или я приглашу его. Скажу, объясните мне суть, он объяснит. Я возьму этого адвоката, и мы с ним постараемся решить этот вопрос. Но надо поднять этот вопрос, если есть нарушения, то надо исправлять их, наказывать тех, кто допустил это нарушение, а если нет нарушения, то извините, пожалуйста, то адвокат и я поймем доводы следователя или прокурора, который принял такое решение – отказать в свидании. Я не знаю, надо изучить эти материалы. Я только пришел, еще не видел их. Знаю только из СМИ.

- В течение нашего разговоры вы дважды упомянули по поводу земельных вопросов, понятно, что там права человека нарушаются. А где еще в Кыргызстане, по вашему мнению, нарушаются права? И насколько у нас серьезная проблемная ситуация с этим?

- Я почему земельный вопрос затронул? Помните, в парламенте поднимали именно этот вопрос, южный регион назвали, в Ошской области, Джалал-Абадской, села назвали конкретные, что там нарушаются права именно в земельном вопросе.

- Хочется узнать, насколько широко вы видите проблему и поле своей работы.

- Самое главное – нарушение прав человека. Это было озвучено и депутатами, и общественностью. Мы знаем факты, когда надругательства, изнасилования, педофилия была – это права детей, второе – права женщин, третье – права мигрантов, которых юридически правильно называть иммигранты, которые находятся за пределами страны. Там их права нарушаются, права их детей. Нарушаются как? Он не получает, не имеет контракта, поэтому не может получить медицинский полис, страховку. Нет страховки, нет контакта – детей не может отдать в школу. Там очень много вопросов. Потом права наших мигрантов, которые в силу тех или иных обстоятельств находится в местах лишения свободы. Сегодня почти 1 тысяча 782 человека, из них 1 тысяча 400 только в России, Китае, Казахстане, Узбекистане. Надо их вопросы тоже смотреть, у нас здесь внутри посмотреть.

- Вы вскользь упомянули права женщин, а ведь они у нас нарушаются, может быть даже больше, чем чьи-то другие. Ситуация у нас просто катастрофическая с этим.

- Это не вскользь. Конечно, смерть Бурулай – это тоже вопиющий факт. Скажу так, я запланировал и, наверное, сам на следующей неделе постараюсь посетить офис госпожи Назгуль Турдубаевой (Назгуль Турдубекова, глава Лиги защитников прав ребенка. – Прим. April.kg), которая уже много лет занимается правами детей. Я обязательно добьюсь встречи и посещу офис госпожи Бюбюсары Рыскуловой, которая занимается кризисным центром «Сезим», правами женщин. Это люди, на которых я надеюсь, которые мне помогут, подскажут решить эти вопросы, которые вы сейчас затронули. Есть и другие молодые люди, уже я принял несколько человек, которые прекрасно осветили вопросы прав человека в республике, молодежи, пенсионеров, даже госслужащих, которые в силу тех или иных обстоятельств попали под сокращение или их перевели с одной должности на другую под лозунгом реформ. Сейчас поступило очень много интересных предложений, вот сейчас я этим и занимаюсь.

- Депутат Исхак Масалиев предложил дать омбудсмену право просить о помиловании тех или иных заключенных. Сейчас, по текущей практике, заключенный должен делать это самостоятельно, лично. Как вы относитесь к этой инициативе, и насколько правомочен омбудсмен будет делать это?

- Что такое помилование? Сам акт помилования – очень интересный с юридической точки зрения. Человек, который просит о помиловании, он признает свою вину, то решение, которое в отношении него вынесено судом, он соглашается с ним. Он признает свою ошибку, что он совершил преступление, и дальше, пребывая в местах лишения свободы, он показывает своим трудом, поведением, что он встал на путь исправления. После этого есть определенный порядок, и он подает на помилование.

И сейчас, представьте, он (какое-то лицо) где-то сидит, он ко мне обращается. И я от его имени должен обращаться к президенту, ведь акт помилования принимает президент. Честно говоря, юридически надо посмотреть, изучить международный опыт. Посмотреть, если где-то есть, может так нужно. Механизм должен быть отработан. При этом те положения, которые заложены при акте помилования, надо тоже их посмотреть. Не надо все сразу выкидывать. А во-вторых, тот человек, за которого я хочу ходатайствовать о помиловании, сейчас мне передали заявление одного их депутатов, в отношении того, который находится в местах лишения, что он не будет просить. Если он не будет просить, не хочет, чтобы его помиловали, как я, как омбудсмен буду просить? Против его воли?

- По мнению многих людей авторитет института омбудсмена крайне низок. Это не та инстанция, куда человек может прийти и быть уверенным, что ему там помогут. Вы способны поднять этот авторитет на такой высокий уровень? И в течение какого срока вы сможете это сделать?

- Сказать, что я в течение полугода-трех месяцев все разрушу, все построю, нельзя. Все сразу никогда, к сожалению, не получается, нужно быть реалистом. Но есть очень много причин, которые способствовали или послужили тому, что институт омбудсмена находится где-то в той [вышеназванной] стадии.  И даже та критика и атмосфера, которые царили в парламенте при обсуждении кандидатур, свидетельствуют о том, что не парламент плохой или кандидаты, а потому что есть проблемы у института омбудсмена. Он в он каком-то, я не скажу глубоком кризисе, но где-то видимо «пробуксовывает» и очень сильно. Эта атмосфера свидетельствует об этом, накал атмосферы в парламенте. Нужно сейчас найти причины и эти причины устранять. А причины я знаю – там и административные, и юридические, и организационные, и технические, и социальные, и экономические, и финансовые. Целый букет причин. Их уже я сейчас начал изучать.

- Даже ваше назначение уже в глазах других правозащитников – то, что я читаю в соцсетях, то, что пишут другие правозащитники - уж извините за откровенность, еще больше опустило авторитет этого института вниз. Вы сможете найти общий язык с вашими новыми коллегами крупными правозащитниками? Потому что в любом случае залог успеха работы института омбудсмена связан с тесным и крепким сотрудничеством с другими правозащитниками.

- Это необходимо делать. Я не должен исходить из того, нравится он мне или нет. Это они могут так подходить, а я не позволю себе этого никогда. Я приходил один и работал один, сотрудничал со всеми. И для меня неважно - крупного телосложения, худой, высокий, узкий. Для меня важно, что человек очень грамотный, порядочный, честный, предсказуемый и умеет думать, а не просто говорить.