Нурбек Токтакунов: Сможет ли президент выполнить свои обещания, не меняя всей системы?

Президент Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков 19 июля встретился с представителями гражданского сектора. На встречу пригласили 40 представителей неправительственных организаций и общественных активистов. Встречу президента с лидерами гражданского сектора в студии «Вечера новостей» телеканала Апрель обсудили с ее участником, директором партнерской группы «Прецедент» Нурбеком Токтакуновым.

- Встреча продлилась более четырех часов. Чему она была посвящена, какие вопросы задавались? Журналисты не были приглашены на эту встречу. Как вы думаете, почему?

- Меня самого, честно говоря, тоже с самого начала удивило, почему не были приглашены журналисты. С другой стороны, когда придворные журналисты освещают, мероприятие вообще начинает выглядеть по-другому. Подумал, может, лучше сами расскажем. Есть блогосфера, Интернет, где все участники этой встречи сами рассказали о том, как это происходило.

- По вашим ощущениям, в действительности встреча была посвящена тому, чтобы «навести мосты» с экспертным сообществом или для галочки?

- Думаю, что президенту это необходимо – постоянные контакты с обществом. Я надеюсь, что встреча была из понимания этого. В условиях, когда ты получаешь от окружения только ту информацию, которая нравится президенту (во власти всегда так), этому окружению, выгодна этому окружению, надо постоянно взаимодействовать с обществом, получать оттуда альтернативную информацию. В этом смысле я приветствую такую инициативу президента. Конечно, чересчур перехваливать его я бы не стал, именно потому что это [взаимодействие с гражданским обществом] прежде всего нужно ему, я надеюсь. Одна из моих рекомендаций была - создать постоянную систему тематических встреч с гражданским обществом.  

- То есть отдельно будут проходить встречи, посвященные реформе судебных органов, отдельно встречи, посвященные защите прав детей, экологии и так далее?

- Да, социальные вопросы, правовые. Я порекомендовал бы постоянно быть в контакте с обществом.

- Как ваши коллеги отзывались о прошедшей встрече?

- В целом коллеги находятся в такой эйфории, потому что попали под некое обаяние человека, все было очень доброжелательно, много улыбок. Я считаю, что многие попали под эту эйфорию. Он [Сооронбай Жээнбеков] много чего пообещал обществу. Но мне кажется, это по-своему ловушка для президента, потому что эти обещания надо выполнять. А сможет ли он выполнить все эти обещания, не меняя всей системы?

- Какого рода обещания прозвучали, все-таки вопросы поднимались серьезные, по поводу реформирования МВД, недовольства судебной системы?

- У меня в голове, прежде всего, обозначилось то, что он говорил, что надо делать судебную реформу, надо бороться с коррупцией, но это была риторика всех предыдущих президентов. Всегда все говорили, что нужны реформы, надо бороться с коррупцией, невзирая на лица. Поэтому эта риторика меня не вводит в заблуждение. Именно поэтому я, прежде всего, поставил вопрос о том, что надо реанимировать систему сдержек и противовесов, а для этого надо устранить подавляющее влияние института президента. К сожалению, вся наша политическая система и Конституция сама предусматривают именно такое влияние. То есть президент может влиять на все ветви власти, при этом он сам ни за что не отвечает. У него в руках мощный карательный механизм – Генпрокуратура. Он [президент] имеет решающее влияние при назначении генпрокурора и его заместителей, и он лично назначает Государственный комитет национальной безопасности. Произвол ГКНБ стал инструментом, карательным органом насаждения политики президента. И если он от этого не избавится, то он попадет в ловушку. Он [президент] сказал так: «Я ни на кого не давлю». Да там и давить не надо, потому что вся система приучена угадывать его желания, делать то, что он хочет услышать. Таким образом система и развращает всех президентов, потому что те же самые следователи, прокуроры, которые скрывали убийство Садыркулова, они же преследовали потом политических оппонентов Атамбаева и Текебаева, потом они преследовали самого Текебаева. И все. Власти меняются, а средний уровень исполнителей остается на местах. Это должно встревожить всех и его [президента] прежде всего. Поэтому я предложил во имя своего спасения, политического спасения начать эту конституционную реформу. Из его ответов я понял, что он намерен наоборот усиливать президентскую вертикаль.

- А его реплика «я ни на кого не давлю». Из этого следует, что ваши слова о нарушении баланса сдержек и противовесов он не принял и не услышал?

- Да, буквально он сказал, что сейчас не до системы сдержек и противовесов. И это вызвало у меня большое сожаление.

- Высказывался ли президент в частности о ситуации с последними громкими арестами высокопоставленных чиновников – Сапара Исакова, Кубанычбека Кулматова, Албека Ибраимова? Или от этой темы он уходил в разговоре?

- Про Албека Ибраимов по крайней мере я узнал после того, как мы вышли оттуда. Какие-то имена там не назывались, отдельные участники называли имена Садыра Жапарова, еще каких-то привлеченных, которые подвергаются политическим преследованиям. Я лично никаких имен не называл, потому что нельзя адвокату говорить о своих личных делах. У меня достаточно площадок, чтобы говорить об этом. Я об этом ничего не говорил.

Когда я сказал о системе сдержек и противовесов, произволе ГКНБ, президент сам вспомнил про дело ТЭЦ и заверил всех, что оно будет доведено до конца. Со своей стороны, раз он сказал, что дело будет доведено до конца, я тоже сказал, что есть в этом деле ряд фигурантов, которые вообще ушли от внимания следствия. Именно они несут одну из главных ответственностей. Я эту информацию ему передам, если получится встретиться.

- Комментируя эту встречу, ваши коллеги говорили, что президент в частности упомянул о своих родственниках, своих отношениях с предыдущим президентом. Что было сказано?

- Честно говоря, не все содержание встречи я могу передать.

- Потому что не вспомните или потому что была просьба о чем-то не говорить?

- Потому что не вспомню.

- Как вы считаете, среди вопросов, которые звучали в адрес президента, были неудобные вопросы или все-таки это были в основном вопросы-пожелания обратить внимание президента на те или иные сферы?

- Вы знаете, все вопросы, которые там звучали, были такого рода, что президент говорил: «Да, я с вами полностью согласен, мы будем заниматься реформой, онкология - важно, дети – это важно, реформы, борьба с коррупцией – это важно». Но единственное, я услышал, что мне он не ответил согласием. Я предложил ему организовать конституционную реформу и ликвидировать институт президента, сделать его последним президентом. Я посоветовал ему вообще отказаться от неприкосновенности экс-президента. Тогда, я говорю, мы будем уверены, что вы займетесь судебной реформой. Он со мной не согласился и не согласился с Ритой Карасартовой, которая сказала о необходимости вывести АКС из системы ГКНБ, чтобы они занимались только разведкой и контрразведкой. А вот с остальными со всеми он, по-моему, согласился. Это опять напоминает поведение всех предыдущих президентов, которые тоже всегда высказывали свои самые благородные, благие намерения.

- Как вы считаете, такие встречи станут какой-то традиционной площадкой для общения с экспертным сообществом?

- Я очень надеюсь, потому что предложение сделать это постоянной площадкой прозвучало от многих представителей гражданского общества. Это, прежде всего, важно для самого президента, для того, чтобы ближайшее окружение не утащило его в политическую пропасть.